Евгений ГАВРИЛОВ
www.prorok.noonet.ru,
12 августа 2006 г.,
специально для ТРК РиФ и Интернет-Издания ПроРок
оригинал лежит здесь
Е.Г.:
- Леонид Валентинович, в одном из ваших интервью вы сказали, что произведения,
которые появляются сейчас, не несут той силы и мощности, как музыка
прошлого. Так ли это?
Леонид Фёдоров: - Есть книжка "Конец времени композиторов".
Разговор тогда шёл о конкретной композиторской музыке. О музыке, как
мы понимаем, классической. Она перестала являться тем, чем была в
XVII-XIX веках. Это не говорит о качестве музыки. Разговор идёт о
некоей духовности, энергетическом посыле. Было время, когда Бетховен
был не просто великим композитором, а вершиной духовной жизни. Он
представлял верх интеллектуальной мощи европейской цивилизации в тот
момент. Именно его творчество явилось как бы квинтэссенцией своего
времени. В ХХ веке композиторская музыка, несмотря на то, что были
великие композиторы, перестала быть ведущей. Властителями дум стали
абсолютно другие вещи: джаз, рок-н-ролл и прочее. Музыка перестала
быть ведущей. То, что сейчас называется музыкой - немножко другое.
Не значит, что хуже. Для того чтобы она стала ей, ничего не надо делать.
Потому что она ей никогда не станет. Обратно всё не вернётся.
Е.Г.: - Может быть, дело в религиозности?
Леонид Фёдоров: - Дело не в религиозности как таковой. Дело
во властителях душ. И во времена Бетховена были музыканты, типа менестрелей,
трубадуров, мощное явление, которые пели песни развлекательного жанра.
Но они были маргинальным слоем, состоянием. И их потихонечку задвинули.
Сейчас всё наоборот. Трубадуры вылезли наверх. Все большие сцены и
экраны занимают идолы - рок-музыканты, а в маргинальном положении
находится классический музыкант. Произошла смена эпох. Почему и говорилось
о конце композиторской музыки. Конец её влияния, фавора культурной
жизни. В книге речь идёт не о музыке, а больше о духовности, о том,
в каком состоянии находится музыка в мире, в человеке, о влиянии культурной
музыки сегодня. А музыка как таковая ни при чём. Она есть. Значимыми
будут какие-то другие вещи. Смешно было бы во времена Бетховена думать
о том, что будет какой-то "Битлз". Что это такое для того исторического
момента? Какие-то люди из подворотни. И всё. Тогда тоже такие были.
Речь идёт о композиторском искусстве, его мощи, которое сейчас утрачивается.
Остались, конечно, композиторы, много, но…
Вопрос не о религиозности, а в отношении с Богом. После того, как
Ницше сказал, что Бог умер, изменилось отношение к нему. Во времена
Пёрсела было немножко другое отношение к Богу, а во времена ещё более
древние, григорианской музыки, несли свой колорит.
Как началась композиторская музыка в XIII веке? Это являлось выходом,
когда человек почувствовал, что он более свободен. Во время григорианской
музыки не было такого понятия религиозный - нерелигиозный. Были определённые
музыкальные каноны, которые нельзя было изменять. Это была композиторская
догма. Первый композитор сказал: "А почему это должно быть так? Я
думаю, что должно быть так!" С этого и началась композиторская музыка.
А теперь она закончилась…
Опера - вершина композиторского искусства. Это зрелище. А сейчас ТВ,
кино, да что угодно.
Компьютеры… Язык другой. Появился и развивается. И когда говоришь
об опере, имеется в виду ретро, установившаяся форма, которая была
когда-то давно. Наверное, сейчас можно какие-то вещи назвать оперой,
но всё равно это будет классический кивок. То, чем занимаются другие
музыканты, к ней очень трудно отнести. Музыка ли это вообще?
Е.Г.: - Леонид Валентинович, а что можно назвать новым в музыке?
Леонид Фёдоров: - В музыке нового множество. В том, что мы
называем музыкой. А если говорить о каких-то конкретных мелодиях и
прочем, то ничего нового и не может происходить. Мелодии, как говорил
Бетховен, в воздухе летают. Меняется язык, выражение. А всё остальное
остаётся тем же самым. Сейчас такое богатство всяких приспособлений,
приёмов, которые даже и музыкой не называются. Любой звук является
конкретной краской, которую я могу использовать как угодно. Независимо
от того "9 симфония" Малера, звук трамвая или речки. Это то, из чего
можно делать какое-то звуковое изображение. Так же в любом другом
виде искусства.
Если в средневековой опере надел маску - и ты уже лев или Ева, то
сейчас средства изобразительности стали намного изощрённее. Сейчас
идёт общее смешение всех языков, глобализация, границы размываются.
Классический пример. Был фестиваль тибетской музыки в городе Осло.
Это довольно-таки странно. По-моему, ни одного из тибетских музыкантов
там не было. Играли, в основном, европейцы. Тибетскую музыку. Странное
мероприятие… Это и есть новое.
Появляется новый художественный язык. Смешно рисовать картины в духе
ранних голландцев. Это бессмысленно. И вообще живопись смешна.
Когда вы украшаете свою квартиру, вы же не станете покупать картины
сумасшедше дорогих мастеров. Вы спокойно купите репродукцию Волхова
или что-то иное и спокойно повесите. Это и дешевле. На самом деле
вам нужно создать определённое состояние в квартире. Вы его создали
быстро и дёшево, и самое главное - качественно. С одной стороны, это
довольно обидно, а с другой стороны, в этом есть правда - такое положение
на сегодняшний день.
Так же и с музыкой происходит. Зачем собирать симфонический оркестр,
писать гигантскую партитуру для него, оплачивать коллектив и задействованных
людей, если ты можешь просто взять синтезатор и изобразить то, что
ты хочешь дома, в спокойной обстановке. Ты знаешь своё определённое
состояние. Искусство приходит немножко в других формах, не в написании
партитуры, а создании образа иными средствами. Такова судьба.
Е.Г.: - Музыка становится не творческой, а более технологичной?
Леонид Фёдоров: - Творчество тут ни при чём. Есть другие средства.
У композитора процесс творчества можно изобразить так: сидит дома
и пишет ноты. Даже рояль не нужен. Он слышит музыку и пишет её сразу.
А здесь требуются какие-то другие вещи: видеокамера, компьютеры. А
творчество заключается в том, как это всё слепить так, чтобы было
выразительно и ярко.
Е.Г.: - Но сегодня легко задать определённые рисунки, например,
той же босса-новы, и не выдумывать радио.
Леонид Фёдоров: - Вы говорите о том, как технически воспроизвести
то, что вы уже слышали. Вам нужно босса-нову? Легко. Я её сделаю за
пять минут. Но это как раз и есть ремесленничество. А творчество заключается
в том, чтобы создать новое. Новое по сути. Вещь, которой раньше не
было. Не босса-нову, а музыку, которую можно придумать и написать,
хотя это нереально. Как ты можешь передать скрип ногтя по стеклу?
Это невозможно записать на ноты, но и провести надо так, чтобы было
художественно. А если вы ещё используете какое-либо видео, свет, цвет,
а если ещё и сами себя пишите, лицо, гримасы… Как это составить убедительно
всё вместе и является творчеством.
Е.Г.: - Сейчас преобладает ремесленничество?
Леонид Фёдоров: - Оно всегда было. Я бы не сказал, что его
сейчас больше, чем было сто лет назад. Композиторов выпускали массу,
писателей, художников. Работали целые институты. И что? Мы много их
знаем? Много прочитали? Сколько макулатуры! В музыке точно такая же
история. Настоящих талантов всегда было не так уж много, единицы.
Факт, что ремесленничество было всегда. Если подходить с той точки
зрения, что задать боса-нову, то, конечно, для этого не нужно никаких
особых творческих порывов. А если говорить о какой-то конкретной песне
- тут надо что-то придумать.
Е.Г.: - Можно ли назвать творчеством рэп, использующий куски
классических произведений?
Леонид Фёдоров: - Я не поклонник рэперов. Опять же из всех
рэперов, которых я слышал, по-настоящему выдающихся не так много.
Это какая-то коммерческая история. А почему бы и нет? Там же нет претензий
на какую-то большую музыку и поэзию. Хотя, может быть, среди них и
есть талантливые люди, мне сложно сказать - не увлекаюсь ими.
Е.Г.: - Леонид Валентинович, какая творческая обстановка для
вас может считаться наиболее идеальной?
Леонид Федоров: - Мне вообще нравится творчество. В любой
его ипостаси. Даже не обязательно это было связано с музыкой.
Е.Г.: - Обилие модных тусовок, шоу-бизнес, коммерционализация
повлияли на качество рок-музыки?
Леонид Федоров: - Почему? Вы много не слышите настоящей музыки,
потому что она некоммерческая. Но её много. И потом страна сегодня
перевёрнутая. Масса всякой музыки. Заходишь в магазин - масса некоммерческой
музыки, громадное количество. Так во всех странах. У нас, наверное,
это меньше, потому что у нас вообще мало музыки и всего остального.
Некоммерческая музыка на рынке дороже стоит. Это так. Чем лучше музыка,
тем она дороже. Просто не все её будут слушать, но всё равно найдутся
ценители. А музыка попроще… Немногие бегут на Вермеера. Если смотреть
на его живопись, то думаешь, что там должны стоять безумные толпы,
с давиловами, с записями очередей за год вперёд. Но не стоят же! Кому
это нужно? Понимаю, что это одна из вершин живописи. Кто-то понимает.
А кому-то, большей части, интересно смотреть выставки голого тела.
Е.Г.: - Авангард, гламурное творчество…
Леонид Федоров: - Авангард бывает тоже вот те нате. Гламур
- это не авангард. Это они придумали для себя термин и радуются сами
от себя. Ну и пусть радуются!
Е.Г.: - Вам в радость выступать с "АукцЫоном",
но, тем не менее, у вас множество сольных проектов. В чём вы видите
преимущества работы сольно и с коллективом?
Леонид Федоров: - Преимуществ я не вижу ни там, ни там. Они
разные по сути. Какие-то вещи я не могу сделать с "АукцЫоном", мне
это и в голову не приходит. А какие-то штуки не могу сыграть один.
Даже на физиологическом уровне. Это опять же разные технические средства.
Могу так, а могу и по-другому.
Е.Г.: - Когда вы впервые взяли в руки гитару? Кто был вашим
первым учителем? На какой музыке вы учились играть?
Леонид Федоров: - Первые аккорды мне показывали ещё в деревне,
году в 1976. Мне было 12 лет. Мой приятель показал мне первые блатные
аккорды. Тогда же мне и купили гитару за 7 рублей 50 копеек. Пели
Высоцкого, ещё кого-то. Но мне и тогда уже нравилась неблатная музыка,
уже тогда хотелось играть рок.
Не помню уже, что тогда слушал. У меня и магнитофона не было. Он стоил
больших по тем временам денег. Чтобы подарили магнитофон, надо было
постараться. По-моему, он появился у меня в году 1977-1978. Тогда
стал слушать "Пинк Флойд", "Rush", "10 CC", "Queen". А с такими группами,
как "Doors", я столкнулся позже.
Е.Г.: - Вы поклонник классической музыки. Что вам более всего
нравится из классики?
Леонид Федоров: - Люблю Баха, Вивальди, Малера, Бетховена,
русскую классику - Мусоргский, Бородин, хотя меньше. Вершиной для
себя считаю Вагнера и Малера. Мне нравится более театральная музыка.
Родители привили интерес. На слух она мне более близка. Из современных
мне нравится Мартынов.
Е.Г.: - Вы предпочитаете использовать для своей музыки творчество
различных поэтов - Джойса, Дмитрия Озерского, Анри Волхонского,
Велимира Хлебникова. Как поэзия ложится на музыку?
Леонид Федоров: - Трудно сказать. Мне нравится какой-то момент,
я проникаюсь этим. Что-то получается, что-то нет. Есть какие-то вещи,
которые принимаешь близко. Поэзию практически не читаю.
А как получилось с Хлебниковым? Прочёл несколько его текстов и ощутил
некое внутреннее состояние, которое было близко мне. Понял, как это
можно сделать конкретно для себя. Я же не литератор. Я слышу, как
это звучит. Для меня достаточно одного звука. Хлебников меня и поразил
тем, что я впервые услышал поэзию, в которой ритм, звук и глубинная
энергия первична, чем вещи, которые мы привыкли считать смыслом.
Вот мы сейчас как раз с Мартыновым беседовали. Он высказал классную
мысль, что с Пушкина на самом деле началась болтовня в нашей литературе.
Вся русская нация была молчаливой, были знаковые вещи, которые не
надо было объяснять. А "Евгений Онегин" - светская болтовня, которая
в большинстве не несёт в себе ничего. Кроме каких-то единичных моментов.
А Хлебников как раз тот человек, которой этой болтовни избегал. Он
понимал, что прочее болтовня, а то, что пишет он - не болтовня. Вначале
было слово. Хлебников это прочувствовал для себя и сочинял тексты
совершенно другого уровня, которые и являются новой эпохой в поэзии.
Рок-музыка - это продолжение тех футуристических исканий.
Е.Г.: - Но вы и сами пробовали немного сочинять стихи.
Леонид Федоров: - Иногда у меня появляются тексты, но появляются
к конкретной мелодии, и подобное бывает очень редко. Просто так я
не пишу. Я не задавался такой целью, потому что у меня не рождается
никаких слов, не знакомо. Какие-то музыкальные фразы в голове иногда
возникают. А вот словесные - нет. Для меня всё едино.
Е.Г.: - Вы помогли раскрыться группе "Ленинград".
Что вас побудило это сделать?
Леонид Федоров: - Было любопытно попробовать сделать что-то
непривычное. Мне было интересно заниматься записью, экспериментировать.
Это был опыт. Не я играю, а со стороны слушаю. Заодно и помогал, конечно.
Работал как саунд-продюсер. Слушал, подсказывал, помогал выстраивать
звук.
Е.Г.: - Популярность "Птицы" отвернула
вас от музыки подобного плана. Успех среди масс населения - это неправильный
выбор пути для вас?
Леонид Федоров: - Альбом "Птица" мне не нравился и не нравится
по одной простой причине, что эта работа сделана топорно. Не нравится
доморощенность. А не вовсе потому, что альбом имел коммерческий успех.
Мне на это наплевать. Это не является для меня главенствующим. Если
он есть - пусть будет. Я не против. Просто думаю, что масса замечательной
музыки, которую я знаю, не пользуется коммерческим успехом. При этом
нисколько не умаляет её как музыки. А авангард… Для меня творчество
- по сути эксперимент. Рождается что-то новое, чему удивляюсь даже
сам. А когда ты делаешь какую-то заданную кальку, если кому-то нравится
- ради бога, кому-то нравятся эти "достоинства". Чтобы добиться каких-то
интересных вещей, нужно иное. Авангард или что толкает музыку в себя.
Рутину нельзя делать. В какой-то момент от неё начинает тошнить.
Песни были удачные. Этот процесс самый неконтролируемый. За исключением
ударных песен.
Это как ощущение. Входишь в дом, висят картинки. Смешно, если на всех
стенках один и тот же сюжет. Это выглядело бы очень дико, ужасно.
Когда вообразишь, что ты создашь ещё десять таких "Птиц", то становится
грустно. Кому-то это нравится. Развиваться в этом направлении, делая
одну картину, всё время улучшая её качество. Мне интересно параллельно
заниматься и улучшением качества, и чтобы картинки были разными.
Е.Г.: - "АукцЫон" появился во время начала творчества таких
групп, как "Алиса", "ДДТ". Эти группы сильно изменились с того времени,
коммерционализировались. Некоторые утверждают, что "АукцЫон" остался
тем же. Ваша точка зрения?
Леонид Федоров: - Слава Богу, он поменялся. Дух сохранился.
Мы изменились. Мне кажется, что "Алиса" и "ДДТ" как раз меньше поменялись,
чем "АукцЫон". Слышал последние песни Кинчева. Я перенёс уже эту историю
и давно спокойно к этому отношусь. Он по-прежнему пишет такой же крепкий
хард-рок, крепкие тексты. Но это не суть. Всё осталось, на мой взгляд,
таким же. Для меня как раз это большая беда. А может быть, пусть он
будет лучше такой, чтобы не в худшую сторону измениться.
Было бы интереснее, если бы он начал открываться в каких-то других
выражениях.
Всё, что изменяется, изменятся лишь по смыслу. Если он в прошлом говорил
"люблю", сейчас говорит "не люблю". Это абсолютно одинаково, бессмысленно.
Всё это привязано к какому-то времени, к себе, к чему-то. Это глупая
поэзия, не интересная.
Интереснее, когда делают вещи, находящиеся над временем, под ним или
изнутри. Это и есть живая поэзия, которая безвременна. Она более оторвана
и, соответственно, более сумасшедшая. В то же время более жизненная
и правдивая.
Я слышал, что делает группа "Пилот". Одна песня, которую я слышал,
на Кинчева похожа, другая - на Цоя. Сыгранно всё уверенно, убедительно.
А на мой взгляд, это тупость. Для меня уж лучше живой Кинчев. Лучше
так, чем "под "Алису". Это уж совсем примитив.
Е.Г.: - "Когда, в какой момент истории родился "АукцЫон"? Кто
сказал "а"?
Леонид Федоров: - На мой взгляд, это был конец 1985 года,
когда стали играть по тем временам необычно. А кто сказал "а", точно
не помню. На тот момент у нас уже была вполне сложившаяся группа.
И был барабанщик Игорь, единственный, который умел более-менее играть,
и Гаркуша был.
Е.Г.: - Ваши пожелания всем любителям творчества "АукцЫона"?
Леонид Федоров: - Стараться слушать не только "АукцЫон" -
столько всего происходит! Держать хвост по ветру, морковку вверх.
В жизни много есть хорошего. Как и гадостей полно. Побольше улыбаться.
Есть побольше, а то ледник какой-то на нас полезет или ещё что-нибудь.
Или другие проблемы начнутся…
