|
|
||
|
|
|||
Михаил ВИЗЕЛЬ,
"Русский журнал",
21.04.2004,
оригинал лежит здесь
Состоявшийся
18 апреля в ММДМ "Воскресный концерт" оказался по зубам не всем зрителям.
Некоторые уходили прямо посреди музыкальных номеров. Чего они, интересно,
ждали? Что Леонид Федоров заголосит "Птицая птица", а ансамбль древнерусской
духовной музыки "Сирин"
весело подхватит припев (лай-ла-ла-ла!) на манер задорных бабкинских
молодиц?
Впрочем надо признать, что очередное действо московско-питерских музыкальных
младоархаистов оказалось действительно не очень легким для восприятия. То
ли дело - рождественская "Зимы
не будет" того же Волкова и Федорова с "Аукцыоном" и с "Академией старинной
музыки" Гринденко: вопрос - ответ, на "Зиму" Вивальди - "Зимы не будет",
а на "Дай мне снова замерзнуть" (речитатив Гения
холода) Перселла - "Все вертится".
Накануне "Воскресного концерта" его главные участники рассказывали
о стремлении объединить разные музыкальные потоки, проверить духовную и
народную музыку авангардом и роком. Они также дружно уверяли,
что не имеют четкого плана концерта - так, общие наметки.
Однако они умолчали о главном. Публика ждала простого повторения того замечательного
праздничного концерта. Благо и повод соответствующий - тогда было Рождество,
нынче Пасха. Но музыканты, как и положено настоящим авангардистам, не стали
повторять достигнутое, а пошли дальше. И представили публике самый настоящий
пассион, то есть "Страсти": воспроизведение музыкальными средствами Страстной
недели.
Это тоже не потрясающая новизна: всем (кто интересуется новым синкретизмом,
конечно) памятны грандиозные "Страсти по Матфею", устроенные в англиканской
церкви летом 2000 года. У меня уже был
случай упомянуть, что тогдашнее циклопическое действо, несмотря на искренность
попытки, оказалось сильно перегруженным и не очень уместным посреди лета.
Сейчас, в Пасхальную неделю, вопрос об уместности, понятное дело, не возникал.
Возникал вопрос об уместности выбранных средств. Начать с того, что пассионы
в православии вообще до сих пор отсутствовали, так как в храмах, как известно,
запрещены музыкальные инструменты. Но главное, в отличие от классических
католических и протестантских пассионов (Баха, например), в "Воскресном
концерте" действительно, как и обещали музыканты, сливались четыре разных
музыкальных потока. Упрощая, можно сказать, что "Сирин" внес напряженно-упорядоченный
спиритуализм черного духовенства, "Волковтрио" - спонтанные выбросы энергии,
Старостин - умиротворение русской деревни, а Федоров, с почти чистой заумью-глоссолалией
его недавних песен - экстатическую праславянскую стихию.
Сами по себе эти элементы звучали прекрасно; будь то многоголосые распевы
"Сирина" и чистые альты его детской группы - или отчаянные песни Федорова
(особенно он разошелся в "Якорях"). Но лучшее, как обычно в таких случаях,
возникало на пересечении. Уместной оказывалась и сумрачная, совершенно языческая
песня-заклинание "Ты спаси нашу скотину в поле и за полем от медведя лукавого"
Федорова и Старостина с волковским резким контрабасом, и светлая, прямо-таки
битловской гармонией наполненная песня Старостина и Котова "Глубоко, глубоко".
Причем это была песня в общепринятом значении этого слова - хоть сейчас
в ротацию на радио и в хит-парад.
Самый трагический момент действа настал ближе к его концу. Когда на экране
пустили видеозапись, в которой деревенская старушка плакала - пусть и ритуальной
заплачкой, но по действительно умершему "сыну Колюшке" - и отрешенно рассказывала
о своем горьком житье-бытье, всем стало совсем не по себе - даже тем, кто
сообразил, что этот отрезок соответствовал Страстной субботе - самому печальном
месту Страстей. Именно тогда-то больше всего зрителей и потянулись к выходу.
И зря: как радостно и торжественно звучал после него последний номер программы,
соответствующий Воскресенью! Чтобы почувствовать это, даже не надо было
быть христианином.
И это, пожалуй, самое интересное и важное в состоявшемся воскресном концерте.
"Храм святого Петра - построенный выход из католицизма, начало светского
мира, начало расстрижения рода человеческого", - писал
полтораста лет назад Герцен, убежденный атеист и западник. В силу разных
причин у православия так и не было своего "расстрижения" - но не было и
своего настоящего "выхода". Конечно, совсем неправильно сравнивать концерт,
даже самый удачный, с Сан-Пьетро; но все-таки: на "Воскресном концерте"
Федорова, Волкова, Старостина и "Сирина" духовное так органично слилось
со светским, архаичное с модернистским, а христианское - с языческим, что
задаешься вопросом - не начало ли это того самого долгожданного "выхода
в мир" канонического православия? Во всяком случае - выхода на новый уровень
общения с современными мирянами?
"Снова ко мне вернется то, что со мною было больше уже не будет" - это заклинание
из федоровской (то есть на самом деле хвостенковской)
песни звучало как "казнить нельзя помиловать". Хочется надеяться, что запятая
окажется поставленной в правильном месте и к нам вопреки всей логике снова
вернется то, чего уже не будет.
Перепечатано с разрешения автора
