|
|
||
|
|
|||
Соня СОКОЛОВА,
zvuki.ru , 09.01.2004
оригинал лежит здесь
Фото - Михаил Визель
Рождественский
концерт Аукцыона. Хорошо. Рождественский концерт Академии Старинной музыки.
Прекрасно. Как эти малосочетаемые между собой вещи могут уживаться на одной
сцене? - пожалуй, именно для того, чтобы ответить на этот вопрос, поклонники
обоих коллективов потекли на Рождество в зал Чайковского. Организаторы перед
концертом предупредили: никакой эклектики не предвидится. Будет звучать
рождественская музыка XVII-XXI веков (Вивальди, Преториус, Перселл), а также
совершенно автономное и давно знакомое творчество Аукцыона. Во втором же
отделении предполагалась толика совместного творчества. Вот и пойми, что
тут на самом деле происходит...
А присходило на сцене нечто весьма забавное, до боли напоминающее школьную
постановку спектакля "Щелкунчик". Где компания Федорова и Гаркуши в красивых
шитых камзолах представляла мир людей, а оркестр под управлением Татьяны
Гринденко обернулся стайкой черных и суетливых мышей. На сцене обе "армии",
словно стремясь подчеркнуть свой черно-белый антагонизм, встали друг к другу
лицом - к зрителю боком, и оттого весь звук уходил в стены... зрителю же
перепадало маловато. Но в этот вечер остаться без впечатлений нам не дали.
Словно в сказочной битве сусального добра и острозубого зла, каждая следующая
композиция "перечеркивала" предыдущую: рождественская немецкая пастораль
"Der Herr Chriest", исполненная бархатно-нежным Федоровым-отцом, оборвалась
и крикнула скрипками. Мышильда исполнила "Зиму" из "Времен года" - ей возразили:
"Зимы не будет". На морозные клавесинные соло Федоров обреченно завыл "Cold
Song" Перселла по-английски почему-то: "Let me freeeeze to death" - и, закатав
рукава батистовой рубахи с жабо, начал быстро превращаться в привычного
Федорова, настоящего.
Так они и препирались, периодически выдвигая из своих рядов парламентера
Гаркушу, чей черно-белый камзол значил, видимо, что он - не просто рассказчик,
а сам дядюшка Дроссельмейер, Вергилий Конфеттенбурга. Дроссельмейер читал
свои смешные домашние стихи про "Мне моя красавица тапочки купила", а Гринденко
визжала на него скрипками из Перселла и чуть было не победила, но в последний
момент все завертелось-завертелось, и в финал песни неожиданно здорово добавился
орган, и победа осталась за нами, и в этот раз "Der Herr Chriest" пели уже
разом: и пряничная армия, и мышиная.
Второе же отделение было представлено минималистическим произведением композитора
Владимира Мартынова "Листок из альбома", каковой листок был заблаговременно
положен на пюпитр, стоявший посередь сцены. Играл практически тот же состав,
только теперь Аукцыон лишился камзолов, а оркестр Гринденко стал именоваться
Opus Posth. Первая часть произведения, чуждая интеллигентствующим массам,
составляющим большую часть аудитории, представляла собой соло на фортепиано
в стиле "китайская пытка водой". Осоловелый Гаркуша сидел и нетерпеливо
барабанил пальцами по крышке своего портфеля. В зале раздавались крики и
свист. Однако капля камень точит - постепенно к фо-но присоединился саксофонист
Рубанов, вступили скрипки, контрабас и туба, а дальше звуки разлились в
широкую полноводную реку, прорвавшую плотину здравого смысла. В этой музыке
уже слышались стада боевых слонов, в ней уже отчетливо читался шум работающего
арбузолитейонго завода, звук набата и торжество победы...
Но тут через весь зал прошел к пюпитру композитор Мартынов и листок из альбома
порвал, ввергнув оркестрик в дикую какофонию.
Постмодернизм победил самое себя, а слушатели разошлись обсуждать красоты
первого оделения вечера.
