|
|
||
|
|
|||
Екатерина БИРЮКОВА,
"Известия", 11.01.2004
оригинал лежит здесь
Ежегодно
скрипачка Татьяна Гринденко и ее ансамбль Opus Posth отмечают рождественские
святки какими-нибудь особенно неортодоксальными акциями. Год назад в фойе
и на сцене зала Чайковского они устроили перформанс с участием фольклорного
ансамбля Покровского и художника-минималиста Франциско Инфантэ. На сей раз
пошли дальше - для совместного музицирования в КЗЧ была приглашена культовая
питерская рок-группа "АукцЫон".
Название программы - "Зимы не будет" - было заимствовано из сольного альбома
лидера группы "АукцЫон" Леонида Федорова. Особого смысла в этом названии
не было, кроме того, что сувенирный лейбл филармонического фестиваля "Русская
зима", в рамках которого происходила смычка двух ансамблей, выглядел на
афише совсем комично. Никакой "Русской зимой" с ее из года в год повторяющимся
набором имен тут действительно не пахло. Пахло культурным центром "Дом"
и его руководителем Николаем Дмитриевым, который, открывая концерт, в своей
привычной домашней манере предупредил собравшихся о том, что кроме бас-гитары
бывает еще и скрипка, а кроме композитора Майкла Наймана - Генри Перселл.
Его речь была адресована лишь той части зала, которая пришла - в весьма
впечатляющем количестве - болеть за "АукцЫон". Что же касается фанатов Гринденко,
то они - видимо, как более привычные к данной концертной площадке - остались
без всякой моральной подготовки и были вскоре неприятнейшим образом удивлены,
узнав, что кроме скрипки бывает не только бас-гитара, но еще и скрипка с
очень плохим электроусилением и что звук, производимый Гринденко и ее соратниками,
совершенно не соответствует их статусу одного из лучших коллективов Москвы.
Если не считать акустического шока, который обрушился на почитателей старинной
музыки вместе с первыми же консервированными звуками Вивальди, первое отделение
прошло гладко, но скованно. Старинные опусы, звучавшие с левой части сцены,
где расположился монашеского вида Opus Posth, чередовались с музицированием
правой ее половины, где орудовали разодетые в старинные кафтаны аукцыонщики.
По мере возможности этот антифонный принцип нарушался. И тогда Гринденко
подыгрывала песням Федорова, а сам Федоров пел вышеупомянутого Перселла,
который в его исполнении все-таки больше походил на Наймана.
Отдельной строкой во всем этом святочном винегрете шли долговязый аукцыонный
шоумен Олег Гаркуша, прочитавший пару собственных виршей под сладчайший
аккомпанемент струнных, и специальный гость концерта - джазовый контрабасист-виртуоз
Владимир Волков. Собственно, его бескомпромиссное агрессивное соло да припасенный
ближе к финалу первого отделения федоровский шлягер "Все вертится", который
на критической для зала Чайковского громкости исполнили все участники проекта,
только и смогли по-настоящему раззадорить публику. В антракте слышались
довольные реплики поклонников "АукцЫона": "Как наши этих-то отделали!" В
общем, все шло к конфликту, и он произошел.
После антракта обе части сцены играли "Листок из альбома" Владимира Мартынова
- композитора, на имени которого вся эта акция, собственно, и держалась
и ради которого действительно стоило сталкивать столь различные стихии.
Мартынову, в последнее время ставшему модным автором, посчастливилось еще
несколько десятилетий назад писать музыку, которая до сих пор актуальна,
и выдавать идеи, которые до сих пор пригодны к обсуждению. Его "Листок из
альбома" для скрипки, фортепиано, камерного ансамбля и рок-группы датирован
1976 годом, официально значится первым в нашей стране минималистским сочинением
и когда-то входил в репертуар знаменитого ансамбля "Бумеранг", которым руководил
Эдуард Артемьев. Но и по прошествии почти тридцати лет "Листок из альбома",
как выяснилось, еще может потрепать исполнителям нервы.
Его давно не играли как положено, то есть с участием рок-группы, обходясь
более классическими средствами и соответственно более сдержанной публикой.
Но на этот раз никакой сдержанности со стороны зала ждать не приходилось.
И пианисту, согласно партитуре, одиноко перебиравшему несколько клавиш в
течение первой половины сочинения, пришлось испытать весь ужас свистков,
хлопков и прочих знаков неуважения. За роялем сидел Михаил Хохлов, известный
более как директор Гнесинской десятилетки, чем пианист с большой выдержкой,
и его судорожное соло под конец трудно было расслышать из-за поднявшегося
гама.
Я такое помню только на концерте Марты Аргерих и Алика Рабиновича, когда
последний был освистан галеркой Большого зала консерватории за свой излишне
затянувшийся минималистский опус. Но если тогда дело кончилось конфузом
и поражением - концерт прервали, а выбежавший на сцену пианист Алексей Любимов
сообщил публике, что она дура, - то тут все, наоборот, разрешилось общим
экстазом и братанием. То есть так, как, по всей видимости, хитроумный композитор
и задумывал. Потому что вторая половина "Листка из альбома" (если, конечно,
до нее дотянуть) ничего другого и не предполагает. Но без первой она - все
равно что лето без зимы.
