Борис БАРАБАНОВ
"Коммерсант-Weekend", 12 марта 2010 г.
оригинал лежит здесь
Кухня обычной московской квартиры. За окном задворки Театра клоунады Терезы Дуровой. За столом Леонид Фёдоров, его супруга Лида, три журналиста, один промоутер. В традициях лидера группы "Аукцыон" предпрослушивания нового материала на дому. Домашняя студия здесь же, за стеной. Там ждет своего часа новый альбом "РАЗИНРИМИЛЕВ", записанный Леонидом Фёдоровым в сотрудничестве с многолетним компаньоном Владимиром Волковым, а также с выдающимися американскими импровизаторами Марком Рибо и Джоном Медески. Лида Фёдорова разливает чай пуэр и армянский коньяк, Леонид показывает только что принятую в производство обложку диска. На красном фоне петроглифы, найденные еще одним давним соратником музыканта, художником и поэтом Артуром Молевым.
"Этим рисункам 6 тыс. лет,— комментирует Леонид Фёдоров.— Артур нашел их в пещере на Бесовом Носу, это берег Онежского озера. Был неожиданно сильный отлив, он их скопировал, а потом они пропали еще невесть на сколько. Эти изображения старше египетских пирамид".
Древняя наскальная живопись — прекрасный мостик к теме рукописей Велимира Хлебникова, чья поэма "Разин" легла в основу нового альбома. Фёдоров вспоминает, как нашел свитки с текстами Хлебникова в питерском архиве и обнаружил, что был всего лишь третьим, кому они понадобились. Вспоминаем "общество председателей земного шара", "Законы времени" и скептическую реакцию ученых на математические изыскания поэта. Беседа плавно течет от одной темы к другой. Теория Дарвина — григорианский хорал — армянское нотное письмо — греческое церковное пение — литературные труды неоакадемиста Владимира Мартынова — решение проблем с недвижимостью при помощи православного молебна. За столом звучит тост "За веру!". Беседа льётся дальше. Обсуждаются искусство сложения печей и особенности отдыха в Гоа.
Семь лет назад автор этих строк впервые попал на прослушивание нового альбома Леонида Фёдорова. Музыкант на полном серьезе описывал свой новый метод сочинения песен: "Вроде ничего не делаешь, а оно играет!" Фёдоров тогда ткал альбом "Лиловый день" из вроде бы случайных нитей — из Карла Орфа, Эминема, Queen, звона посуды, телефонных рингтонов, пения птиц. Кухонное предисловие к прослушиванию "Разина" настроило на подобный лад. Казалось, что сейчас будет музыка, сплетенная из всего сразу и сделанная вроде бы без плана, как беседа о петроглифах привела к секретам сложения печей через старцев прорицателей. Однако как только зазвучали стихи и музыка, вспомнилось, что ничего случайного в этом альбоме быть не может. "Разин" — поэма, каждая строчка которой представляет собой палиндром, то есть одинаково читается как слева направо, так и наоборот. Не очень понятно, как это можно уложить в песенный размер, если и прочитать-то тяжело. "Мы, низари, летели Разиным. Течет и нежен, нежен и течет" — и так 400 строк, точнее — так, и еще сложнее, и еще. Возможно ли воспринимать положенные на музыку строки Хлебникова, если нет перед глазами этих симметричных строчек, то есть не имея постоянно в виду сам прием?
Леонид Фёдоров работает с текстами Велимира Хлебникова со времен альбома "Жилец вершин" (1995). Они для него музыка, инструмент, действующий наравне с гитарой или контрабасом. Не так уж и важно, приходилось ли ему объяснять про словотворчество Хлебникова гитаристу Рибо и клавишнику Медески. Они уже работали с господином Фёдоровым на альбоме "Аукцыона" "Девушки поют" (2007) и опять нашли как с ним договориться, не вдаваясь в лингвистические детали. При этом американские виртуозы вновь феноменальным образом стали частью ткани, не выпятившись, обойдясь без пошлого лейбла "специальные гости". Гораздо интереснее не спорить о наличии или отсутствии у альбома заграничного акцента, а наблюдать за тем, как, возможно, впервые в своей практике господа Фёдоров и Волков работают с крупной формой.
Альбому "Разинримилев" ближе всего понятие "опера". Если обычный Фёдоров часто прорастает из своей музыки, напевает начерно, мечтает вслух, то в новом альбоме он беспрецедентно, по-древнегречески театрален, и спасает его как раз хлебниковский стих, действующий почти абсолютно вне лексики. Леонид Фёдоров управляет конфликтом, основываясь только на звучании речи и инструментов, однако, как и в поэме-основе, здесь есть ощущение законченного сюжета с персонажами и чередованием "арий". Но "Разинримилев" — это и рок в серьезной степени, хотя части целого сложно назвать песнями и воспринимать по отдельности. Здесь есть грозная, почти индустриальная поступь ("Дележ добычи"), пронзительная балладная печаль, родственная "Русскому альбому" БГ ("Тризна"), интернациональная пьяная лихорадка ("Пляска") и даже чем-то созвучная "Jesus Christ Superstar" "Пытка". Слушать это все надо только целиком, не отвлекаясь. И даже для самого автора пока большой вопрос, сможет ли российско-американская сборная воспроизвести весь опус от начала до конца на его презентации в ДК имени Горбунова. А ведь если придется резать, то по живому.
