Михаил ВИЗЕЛЬ,
"Книжное обозрение",
№12, март 2006 г.
полный вариант текста предоставлен автором
специально для www.leonidfedorov.ru, за что ему огромное спасибо
Диск Леонида Фёдорова «Безондерс» примечателен
по нескольким причинам, вложенным друг в друга, как матрешки. Во-первых
– это «просто» новый альбом одного самых ярких современных российских
музыкантов, лидера непотопляемого «Аукцыона».
Во-вторых, - и это важнее для читателей «Книжного обозрения» - в качестве
литературной основы для всех треков использованы стихи Александра
Введенского, причем большей частью те, что не попадают на страницы
обэриутских антологий. Но самое главное — это диск может служить наглядной
иллюстрацией идей Владимира
Мартынова, с которым Фёдоров давно сотрудничает и чью книгу "Конец
времени композиторов" он внимательнейшим образом проштудировал.
Федоров, по его собственным словам, обратил внимание на Введенского
очень давно, еще в начале собственной творческой деятельности, пришедшейся
на перестроечные годы. Увидев на поэтической страничке ленинградской
газеты стихи неизвестного ему поэта, он понес их своему товарищу по
группе, автору практически всех текстов песен Дмитрию
Озерскому со словами – "смотри, вот молодой автор, как на тебя
похож!", и только потом с удивлением узнал, что ведущий этой странички
Владимир Эрль под видом "молодого поэта" решился опубликовать тексты
расстрелянного в 41-м обэриута… Но должно было пройти 20 лет, чтобы
это удивление трансформировалось (с подачи, кстати, всё того же Эрля)
в альбом.
"Безондерс" полностью записан и сведен Федоровым и его постоянным
соавтором, лучшим питерским контрабасистом Владимиром
Волковым, в буквальном смысле слова на коленке – а также на стуле
и подоконнике маленькой комнатки обычной московской квартиры, где
стоят две гитары, микрофонная стойка, пианино и мощный ноутбук с миди-клавиатурой.
Такое место до сих пор из ложно понимаемой стыдливости называют "домашней
студией". Но то, что это именно комната в жилой квартире, — принципиально
важно. Это ведь в шоу-бизнесе (который из еще менее понятной стыдливости
принято называть "серьезным") — оплаченное студийное время, дорогие
сессионные музыканты и звукорежиссеры за большими пультами. Федоров
же давно старается из объятий этого самого шоу-бизнеса вырваться.
После записи в 1993 году альбома "Птица" "Аукцыону"
оставалось четверть шага до того, чтобы стать стадионной группой вроде
ДДТ или "Алисы". Но Фёдоров, вместо того, чтобы подтянуть дисциплину
в своей рок-банде и дальше выдавать хиты вроде "Дороги" или "Спи,
солдат", выпускает вместе с петербургско-парижским андеграундщиком
Алексеем Хвостенко сумрачный, прищелкивающий
и присвистывающий альбом "Жилец вершин" на
заковыристые тексты Хлебникова (1996). А потом и вообще начинает записывать
с авант-джазменами из "Волков-трио" джаз не
джаз, авангард не авангард, но уж точно не стадионный рок. Мало того:
вместе с фольклористом Сергеем Старостиным и лидером хора древнерусской
музыки "Сирин" Андреем Котовым он начинает давать камерные
клубные концерты, на которых федоровский пост-рок с ярко выраженным
авторским началом естественным образом смыкается с старостинскими
вариациями народных песен (res facta, в мартыновских терминах) и анонимными
духовными стихами и знаменными распевами, исполняемыми Котовым под
колесную лиру (cantus planus). И наконец, два диска, на которых Федоров
сотоварищи фактически создают фон для Анри Волохонского, декламирующего
своей перевод "Поминок по Финнегану" и "поэму
в прозе" "Горы и реки" (2003) окончательно
обозначили разрыв и с традицией диска как "собрания песен", и с традицией
"концептуального альбома", идущей от битловского "Сержанта Пеппера".
Последние же три диска Фёдорова – "Лиловый день"
(2003), "Таял" (2005) и особенно новейший
"Безондерс" (что по-немецки значит "особенно", "специально") — это
попытка выйти в новое музыкальное пространство, заложить новую традицию.
В "Безондерсе" она, кажется, наконец удалась.
Хорошему стихотворению, как известно, "наложенная" музыка только мешает
и сковывает. Причем чем лучше музыка, тем больше мешает. "Я помню
чудное мгновение" Глинки – яркий тому пример. И vice versa: лучшие
песни, как правило, пишутся на самые незамысловатые или просто банальные
тексты, как "Yesterday". Но абсурдистские, разомкнутые тексты Введенского
– это не совсем стихи. И музыка альбома "Безондерс" — тоже не совсем
музыка. Она нарочито лаконична, а якобы посторонние шорохи, поскрипывания,
шумы непонятного происхождения несут здесь не меньшую нагрузку, чем
собственно слова и звуки.
Первое, на что обращаешь внимание, слушая этот альбом – невозможность
вогнать его в привычные жанровые рамки. Что это? Первые три трека
— "Моя Ны", "Суд" и "Червяк" звучат вроде как музыкальный авангард
(в строго музыковедческом, а не расширительном смысле этого слова).
Но следующие три номера – "Немцы", "Тучи" и особенно светлая и энергичная
"Верьте", оказываются прекрасными песнями – с ярко выраженной мелодией
и даже с "хуками" (короткой фразой-припевкой, которая по законам
музиндустрии должна "привязаться" к слушателю), хотя, конечно, эти
"хуки" далеки от стандартных. И. наконец, последние три трека диска
– "Собака Вера", "Ореховая песня" и "Сын" вообще ближе всего к мелодекламации
и даже радиотеатру ("Ореховая песня" – это прозаический отрывок, якобы
пародирующий речи Сталина, который "детским" голосом начитывает жена
Фёдорова Лидия).
Конечно, такое стилистическое разнообразие стало возможно только благодаря
технологическому прорыву — когда музыкант получил возможность, не
арендуя дорогостоящее оборудование, экспериментировать с тембром,
ритмом, наложениями и т.д. "Я могу поскрести пальцем по столу, записать
этот звук, усилить его, и никто не поймет, что это за такой необычный
тембр на записи " — объясняет Федоров. Но еще важнее, чем эти технические
кунштюки, то, что при таком домотканом производстве удается без потери
качества сохранить домашнюю, можно даже сказать — интимную атмосферу.
Вот за окном пошел ливень. Вот чем-то громыхнули на кухне. А вот даже
одна нота в гитарном соло словно бы немного "киксанула" – но и это
оказалось не погрешностью, а частью общей картины. И на нее же работает
принципиальная незавершенность дизайна: альбом выпущен в трех различных
вариантах оформления. (Справедливости ради надо заметить, что первой
эту "фишку" опробовала величайшая группа 70-х Led Zeppelin: один из
их последних альбомов "In Through the Out Door" продавался в непрозрачных
пакетах, под которым оказывался один из пяти вариантов обложки).
Леонид Федоров, видимо, прекрасно чувствует: "классическая" рок-музыка
в том виде, в каком ее создали великие группы 60-70-х годов ХХ века,
к началу XXI века так же выхолостилась, как и музыка классическая
без кавычек: пестрые сценические одеяния, героические позы и гитарные
раскаты больше не объединяют людей "на острие атаки", а стали такой
же условностью, как фраки. Да и сама идея "рок-группы" как группы
единомышленников деградировала до "продюсерского проекта".
Не случайно диск заканчивается 10-минутной гипнотической литанией
(трудно подобрать другое слово) "Сын": "Я по улицам ходил, сына я
везде искал"…". Пройдя через искус грандиозных мистерий - стадионных
концертов - и алхимических лабораторий-студий, музыка, претендующая
на то, чтобы быть искусством, а не просто развлечением пятничного
вечера, на новом витке пришла туда, откуда ушла давным-давно, став
неотъемлемой частью нового "сакрального пространства" (по Мартынову).
В данном случае – пространства семейного дома понимаемого как замкнутый
микрокосм. Пусть кто-то скажет, что это не актуально.
